Я буду для него лучшей матерью, чем ты
Супервизия
— Как здорово, что у вас нет конкуренции с мамой (ребенка)
— Так не о чем конкурировать
Я часто сталкиваюсь с двумя конкурентными позициями:
«Я вообще не понимаю, как так можно …» Тут может быть что угодно: бить детей, есть собак…
Улыбайся и принимай. Тыжпсихолог
С первым пунктом все просто: у меня реальное представление о себе.
Я смотрю на ребенка и думаю, о том сколько часов я бы выдержала, будь я его матерью. Через сколько часов захотела бы убить его? Вряд ли год, 3 года, 5 лет. А эта женщина выдерживает день за днем. Как может.
Мне повезло, что мне нужно выдержать всего час в неделю, а потом я снова окажусь в тишине, смогу подумать, поговорить с коллегами, получить поддержку супервизора. У меня есть пространство, которого нет у родителей моих маленьких клиентов. Возможно, только тот час, что они проводят за дверью моего кабинета в ожидании. Бесконечно мало, чтобы восстановиться.
Я горжусь родителями сложных детей, как горжусь и своей мамой: я ведь тоже была сложным ребенком… хоть мама этого никогда не скажет. И с моей мамой у меня тоже вопросы конкуренции решены.
Но так было не всегда.
Я помню это состояние наполненное ненавистью к родителю: «я тут чиню, а они там ломают. Через неделю снова притащат выпотрошенного и вывернутого наизнанку. А я же такая хорошая: улыбаться, слушать, фсёпонимать…мать…мать его… Уж я бы точно была для него лучшей матерью…Как было бы славно не отдавать ребенка обратно… отнять»
Помню и свое бессилие что-то изменить. Так было и с реальными детьми и с Внутренними детьми взрослых клиентов. «Я не могу защитить тебя малыш. Я даже не могу обещать, что мы увидимся в следующий раз. Моего желания недостаточно. В этом я похожа на тебя».
«Если хотите работать с детьми, нужно искать подход к родителям. Конкуренция не помогает,» — говорил мне супервизор.
Я помню женщину, которая села в кресло и сказала: «Я бью своего ребенка». И горячую волну которая поднялась во мне. Все что я смогла сказать: «Наверное, это тяжело». «Что?» — спросила она. «Бить своего ребенка». И тут она начала рассказывать, говорила, говорила, говорила. О себе, о своем детстве. Вспоминала и плакала. И мой гнев растворялся в печали. И наступало понимание, как это для нее - быть мамой. Непросто.
Со вторым пунктом сложнее
Как не странно фсепринятие и фсепрощение — это тоже конкурентная позиция… Ты-то так не сможешь… бе-бе-бе
Я и правда так не могу.
Я могу потерять интерес, заскучать, начать злиться, захотеть ударить, испугаться, почувствовать себя грязной и липкой, ощутить напряжение в горле, боль в голове. обрадоваться вашему приходу и печалиться в разлуке … И проанализировать эти «импульсы» в аналитическом подходе, чтобы вернуть в процесс с помощью слов.
Я живу так, как чувствую, во многом по-детски. Супервизор говорит, что это патология, которая отлично работает в долгосрочном формате, помогает делать лихие интервенции и много чего еще. Но главное, помогает сложным родителям начать доверять.
Если я что-то ТАКОЕ про вас подумаю, вы об этом узнаете: мы об этом точно поговорим!:) Без тайн.
Если я считаю, что вы — достаточно хорошая мамопапа, я так и говорю. У меня нет цели повышать чью-то самооценку комплиментами.
Если я считаю, что что-то должно быть сделано иначе, я буду долго и упорно об этом вам говорить, намекать, вспоминать, печалиться, поднывать… У меня черный пояс по нытью:) Как в анекдоте про «проще дать».
И это интересно описано в бодинамике. Структура солидарности и проявления своих интересов. Как стать частью коллектива (в нашем случае это общий семейный процесс) и при этом не потерять себя, свой голос? Непросто.
Уже прошло много лет, но я продолжаю сталкиваться с трудностями понимания и желанием убивать:)
И каждый раз вспоминаю, ту женщину, которой хватило смелости сказать «Я бью своего ребенка», и мое уважение к ее материнскому подвигу, который она совершила в терапии. И задаю себе вопрос: «А чой-то ты вдруг неблизкая и неласковая, альпинистка моя, скалолазка?»
И мне становится теплее, а значит я могу продолжать греть, ждать, верить.