Эмоции
Слово дня - эмоции. Так что дышим! А моя асcоциативная память раз за разом выкидывает кубик с надписью насилие. Все, что я знаю про эмоции, что это насилие надо мной, над собой, над другим. Из лучших побуждений, случайно, за компанию, чтоб "неповаднлбыло". И мое любимое: А просто так! Психоаналитик назвал это иронической редукцией. Я редуцирую, обрезаю, упрощаю свою эмоциональную жизнь до слова "нормально". Все нормально. Ага, как у всех. Снова редуцирую. Сколько можно? Пока не кончится сердце, и нечего будет резать. Кто-то отрезает куски половых органов, а я куски сердца. Этого требует моя религия. Мой бог - Насилие, тоже предпочитает человеческие жертвоприношения. Всадники служат моему богу и собирают кровавую жатву: Война, Голод, Чума. Иди и смотри. Бесконечная череда боли, страха, злобы и садистического удовольствия. Welcome to the world, baby girl. Я читаю Маршала Розенберга "Язык жизни" по странице. Больше не вмещается. Нужно успеть прочувствовать костьми, прожить, извиниться, что-то изменить и перейти к следущей странице. Жизнь без насилия, без оценочных прилагательных, без посылов в на*уйлэнд, без чужих людей, без необходимости жить в вечном страхе наказания. Я прочитала у Винникотта, что люди часто боятся того, что уже случилось. Просто проецирую прошлое в будущее, и упорно продолжаю сжимать булки, зубы, кулаки, кутать шею в плечи. Так привычно, надежно. А кони все скачут: Война, Голод, Чума. Но что если это все уже случилось в моей жизни, если прошлое останется в прошлом и больше никогда не случится. Войну и тактильный голод я пережила, теперь лечу чумку. Долечу и всё? Реальная жизнь, в реальном мире. Но как? Почему к моей жизни не прилагается инструкция и запасное сердце? Не разукрашенное сетью шрамов от обрезаний. Я позволяю себе роскошь ошибок, прощения, благодарности и ранимости. И плачу. Больше, чем когда-либо до. Оплакиваю прошлое, которое больше никогда не повторится, мечты, которые никогда не сбудутся. Оплакиваю моего личного мертвого бога, которого мне так и не довелось узнать: "Спокойной Ночи, папа". И вот, конь бледный, и всадник на нем, которому имя Смерть. Баю-бай. (Кадр из фильма Климова "Иди и смотри" 1985г)